Пять лет назад ЦБ резко повысил ключевую ставку — с 10,5% до 17%. Решение регулятора вызвало панику на рынках и привело к повышению ставок банками. Frank Media восстанавливает хронологию событий и приводит воспоминания банкиров о том дне.
А был ли кризис? ЦБ с 16 декабря 2014 года повысил ключевую ставку сразу на 6,5 п.п. — до 17%. Это было самое резкое повышение со времен кризиса 1998 года. Регулятор объяснил свое решение «необходимостью ограничить существенно возросшие в последнее время девальвационные и инфляционные риски».
Курс рубля после повышения ставки сразу упал по отношению к доллару на 20%, правда, потом частично отыграл снижение. Релиз о повышении ставки появился на сайте ЦБ ночью, на рынках с утра началась паника. Участники рынка жаловались на недостаток коммуникации с ЦБ — мало кто понимал, что происходило.
Ставка оставалась на уровне 17% больше месяца, ЦБ снизил ее на 2 п.п. 2 февраля 2015 года, а потом еще на 1 п.п. в марте.
«Само решение было «из учебников», но если бы сразу был пакет дополнительных мер, объявленный неделю спустя, то рынки не пошли бы «вразнос», — считает главный экономист Эксперт РА Антон Табах. Он добавляет, что падение рубля все равно было неизбежным на фоне геополитики и ситуации на нефтяном рынке.
Председатель совета директоров компании «Русские фонды» Сергей Васильев написал у себя на странице в Facebook, что кризиса в 2014 году не было. По его мнению, ЦБ перестраховался на случай возможных последствий антироссийских санкций и, опустив рубль, дал возможность зарабатывать экспортерам и бюджету. «Люди обеднели, зато обогатились корпорации-экспортеры и бюджет. А именно экспортеры и бюджет составляют сегодня каркас российской экономики. Но если каркас экономики лишь окреп, то был ли кризис?», — пишет Васильев.
Реакция банков. Банки на следующий день после повышения ключевой ставки начали поднимать ставки по вкладам.
Самое большое количество изменений ставок аналитики Frank RG зафиксировали 18 декабря. Банки корректировали доходность вкладов каждый день, иногда по 2-3 раза в день. В среднем ставки выросли на 6 п.п., величина повышения достигала 9 п.п. — для рынка депозитов это существенное изменение. Рост процентных ставок достиг пика 22 декабря, после чего они начали снижаться.
Пиковое значение индекса минимальных ставок по депозитам было зафиксировано 23 декабря, тогда он составил 7,5 процентных пунктов. Индекс максимальных ставок достиг «потолка» на день позже — 24 декабря, на отметке 17,72 п.п.
Максимальную ставку по вкладам в тот период предложил Совкомбанк – 25% по вкладу «Новогодний», срок депозита составлял три месяца. По этой ставке вклад можно было оформить с 19 до 23 декабря, после чего доходность упала на 5 п.п.
Сбербанк дважды повышал максимальные ставки, ставка находилась на уровне 11,25%.
Ставки по кредитам отреагировали чуть позже, пик роста индексов минимальных и максимальных ставок пришелся на 24 декабря, после чего ставки пошли вниз.
Frank Media спросил банкиров, что они помнят о том дне и как реагировали на действия ЦБ.
Михаил Задорнов, предправления банка Открытие (в 2014 году возглавлял ВТБ 24)
Очень хорошо помню тот день, 16 декабря у нас был новогодний корпоратив. По традиции ВТБ 24, для создания предпраздничного настроения мы выкупили спектакль, как делали это из года в год. И вечером того памятного дня коллектив головного офиса ВТБ 24 отправился в театр Вахтангова. Давали «Евгения Онегина» — это была премьера. Уже отправляясь на спектакль, мы знали, что в это время проходит заседание совета директоров Центрального банка, он шел как раз во время первого акта. Поэтому уже в антракте топ-менеджеры банка обсуждали не только спектакль, но и повышение ставки с 10,5% до 17%. В театре весь банк делал прогнозы о дальнейшей судьбе ставок доллара и евро. Подобное событие случилось не впервые, поэтому большинство из нас не верили, что курс может уйти выше 80 рублей за доллар и 100 за евро, но обсуждали мы это все равно эмоционально. Такое движение курса не было приятным, но мы понимали, что ситуация довольно скоро вернется к нормальным реалиям, что и в самом деле произошло где-то через месяц.
Алексей Чухлов, главный финансовый директор Альфа-Банка
Я воспринял эту новость с большим облегчением. Было очевидно, что меры стабилизации рубля продажей валютных резервов не давали нужного результата. ЦБ принял радикальные меры повышением ставки до 17%. Стало понятно, что регулятор хочет быстро снизить спекулятивные настроения и показать свою готовность действовать решительно и убедительно. Это решение было и пиком кризиса, и началом цикла определенной стабилизации. Альфа-Банк одним из первых отреагировал на события декабря 2014, оперативно скорректировав депозитные и кредитные ставки.
Оливер Хьюз, предправления банка Тинькофф
Конечно, помню тот день. Весь топ-менеджмент Тинькофф сидел на совещании за пределами компании, мы продумывали стратегию развития и планы на 2015 год. Коллеги начали все чаще и чаще читать новостные сообщения в телефонах, все мониторили новостные ленты, следили за курсом рубля. Потом — бац! И ключевая ставка 17%. Мы все встали, побежали в офис в буквальном смысле и пытались разрулить ситуацию. Незабываемый, но полезный опыт. Мы, кстати, приняли много мер еще до решения ЦБ: усилили людей на линии (удержание) и подняли ставки по вкладам.
Сергей Хотимский, первый зампред правления и совладелец Совкомбанка
В тот день я сидел в семейном кругу далеко от Москвы. Когда узнал о повышении ставки, первой реакцией был шок, но только первую пару минут, потом заказал билет в Москву. Мы решили повышать ежедневно ставку по вкладу до самой высокого уровня на рынке, дошли до 25% за три дня. Следующее решение было вынести на наблюдательный совет вопрос о покупке еврооблигаций в рамках максимальной доступной ликвидности.
Сергей Монин, предправления Райффайзенбанка
Это был интересный день. С утра я поехал в Красногорск поздравить с юбилеем одну из команд нашего колл-центра там. На обратном пути в офис я воспользовался метро и все эти драматические события встретил под землей в большом отрыве от информации, чему даже рад — это сэкономило мне нервные клетки. Получилось, что я погрузился в события немного позже, когда неопределенности стало уже меньше. В банке не было паники, к этому мини-кризису мы оказались готовы – и с точки зрения ликвидности, и в части позиционирования на рынке капитала. Единственное, мы должны были более внимательно следить за нормативом достаточности капитала: из-за большого объема валютных активов норматив сильно прыгал при движении курсов. В итоге и с ним ничего плохого не произошло, потому что у нас был большой запас. Помню, мы сильно удивились тому, как коллеги по цеху стали поднимать ставки привлечения, в том числе и долгосрочного, до очень высокого уровня. Мы этого делать не стали. В какой-то момент ставки Райффайзенбанка были ниже, чем у конкурентов, чуть ли не в 2 раза. Мы не переживали на этот счет, потому что имели запас ликвидности. В итоге мы не набрали дорогих денег, которые потом некуда было бы девать
